Где же Вы? Родные Края!
Лишённый я отчизны.
Бог тем судья,
Кто подвергает меня укоризне.

Кто ни разу не покидал отчий дом.
Тем, кому не знакома тоска,
Кричу будто в селе я пустом:
Не знать бы вам и издалека! -
Как без Отчизны жизнь горька.

Насколько тяжело взрослеть,
Смотря в зеркальце на юные глаза.
И насколько легко потускнеть
Без родного под боком плеча.

Когда нет той природы,
Что пристрастилась ещё в детстве.
Печаль не проходит, но пролетают годы -
Терплю, скаля зубы, я не на своём месте.

Когда боль пронзает виски,
А панацея - глаза папеньки.
Всегда воспринимаешь всё в штыки,
Чтобы не косились неудачники.

Чтобы не стать очередной битой,
Мишенью для насмешек -
Приходится быть тем самым заводилой.
Но сам я слаб и безутешен.

И ночью просыпаясь от тоски,
Вспоминаю Родимые дали.
Днём, потирая виски,
Перебираю памяти детали.

Эта сатира по правде, по жизни моей.
Хоть такой её и не назвать.
И ведь пытаюсь я быть ко всем добрей,
Но как? Как никого не презирать? -

Если мой батюшка Великий Человек,
Коль таким возводят памятники
Ещё при жизни. Если он по жизни оберег,
А его глаза - мои наставники.

И по приезде в отчий дом,
Я как мертвец -
Спокойствием насыщён
И счастлив наконец.

———————————————————————

Но я всё же в далёких краях,
Чужой среди своих.
При чуждых мне церквях,
Средь незрячей толпы и глухих.

Сила есть в отречении от семьи.
Слабость в прощении её.
Чем ты свинью не корми,
Она останется ею, остальное враньё.

Никто и ничто не забыто,
Всё хранится в сердцах людских.
Хорошо, когда в желудке сыто.
Страшно, когда в глазах хмельных.

Головушка бездонная -
Последствие глубокой души.
Сердце зловонное,
Посему, что однажды обожгли.

Рожа в пьяном угаре
Не от плохой жизни.
Нет счастья в этом отваре
И нет новизны.

Ни один десяток людей
Погиб от него.
И ты давай быстрей,
Сгинь с мира моего.

Столько величайших умов
Поддались тому соблазну.
А ты… нет слов.
Такие живут понапрасну.

Такие воруют чужие места
И в без того тесном мире.
У таких грязные уста,
По таким стреляют в тире.

К счастию быстро привыкаем,
А к несчастиям и скорби никогда.
Редкий свет души и радость мы теряем -
Суждена нам эта череда.

Одному надобно забыться
В родных объятиях.
Другому хочется укрыться
В совести распятиях.

А мне от рожденья было суждено
Родиться без света и счастия;
Там, где я - всегда темно,
Там, где я - нет мира восприятия.

В моих четырёхстенных краях
Принято держать всё в себе -
Откажи в помощи второпях
И поддайся совести стрельбе.

Не выходи на улицу,
Не нарушай покой.
Ощути вновь безвкусицу
К жизни той,
Что за окном.

Сила в уединении.
Сила в том, чтобы ни в ком не нуждаться.
Даже когда очень нужно? - нет значения,
Даже когда пора сдаваться.

Даже тогда, когда слабость во всём теле
Съедает изнутри.
Но казалось бы, там нет ничего на деле,
Говорю я ей: «жри».

Ведь никто не поможет,
Кроме самого себя.
«Кто тебя лучше тебя же обнадёжит?» -
Повторяю день ото дня.

Спасаю себя? - нет, это удел слабых.
Только они нуждаются в помощи.
Я не терплю слёз бабьих,
Все вокруг овощи.

Я один самый сильный.
Никогда не просил спасения.
Я один самый стабильный.
Я - не чувствую улучшения.

Не поддаюсь лечению,
Я - уникален.
Горжусь своим отражением,
Я - повален.

.
.
.
.
.
.
Сводка:

Те строки я писал будучи молодым -
И к несчастиям, и к скорби привыкаем.
И не все мы на потерю света обречены.

Я больше не тону в любви,
Ведь выхлебал её до дна.
Судьба кричала: «Оплыви!»
И так преследовала меня.

Но я решил не поддаваться,
Нахлебаться в раз.
Как огонь колыхаться,
За брёвна держась.

Знал ли я тогда,
Что насытясь однажды, -
Океан не приютит никогда
Того, у кого нет границ жажды?

Нет. Не знал. Не знал и не желал.
Предпочитал по городу слоняться.
Ядовитым светом для неё мерцал,
Отравлял, заставляя подчиняться.

Ныне же кажется, что шанс полюбить
Мне был дан всего лишь раз.
Я чувствую тебя душой, но буду твердить,
Что давно тебя позабыл,
Что и без тебя обойдясь,
В новый океан я уплыл.

Ты мне лезвие ножа,
Ты таблетка поперек горла.
Ты моё сердце и мои глаза,
Ты мою душу расколола.

Сказал бы я когда-то,
Но точно не сейчас.
И больше не скажу, однако
Пускай эти строки коснутся твоих глаз.

Та зимняя синь, тот теплый август,
Те славные закаты, рассветы красой не хуже,
Сельские ребята, подъездная лавка -
Всё это больше не удушье.

Ничего меня держит с тобой,
И я боле не боюсь расставания.
Я больше не буду для тебя скалой.
Скалой подражания.

Ты стала строками стихов Серёженьки
Про ковыляния по притонам.
Тебе найти замену, о боженьки! -
Проще простого,

Ведь мир ещё не видел
Таких пустых людей.
Наверное, он тебя обидел,
Выбирая разум потупее.

Но тебе и он в подарок дан.
Ведь быв бы я миром,
Не даровал бы даже ума грамм,
Прозвав тебя «сортиром».

Гремит гроза;
Дует всевышний негодяй, тучи нагоняя.
И вот обвивается вокруг шеи петля,
Меня на спокойствие заклиная.

На полу фото семейные.
Где у всех, кроме меня, выколоты глаза.
О, силы сильнейшие!
Лишите меня последнего дня.

Не хочу я ни с кем прощаться,
Да и не знал никого никогда.
Я бы предпочёл по городу слоняться,
Но уже обвила шею петля.

Обвивает её уже десятки минут,
Но табурет мне стал землёй.
Надеюсь, что меня спасут,
Но разлучил себя даже с роднёй.

Решил я твёрдо для себя
Покончить с мыслями.
Пора, с табурета сойдя,
Покончить со здравомыслием.

И вот ногами я оттолкнул
Мой последний шанс на эту жизнь.
Я и глазом не моргнул,
Но уже повис.

Отсчёт шёл на минуты,
И я успел передумать.
Передал: «Прощай!» малютке.
Теперь его небеса убаюкают.

17 мая 1889

Ночами мучают меня
Трепетные мысли,
И как любит мать дитя -
Полюбилось, чтобы они меня грызли.

1 июня 1889

Мне нравится поэзия,
Когда она грустна.
Ведь в ней находишь равновесие
Горечи и ума.

17 августа 1889

Долго ж я не изливал сюда
Свою потрёпанную душу.
Отныне моя совесть нечиста,
Падок на ядовитую в бокале лужу.

25 сентября 1889

Я лишь прошу…Подайте мне воды.
О, несомненно, неверные друзья…
Ваши омерзительные лики так чужды,
Как и та льющаяся с бутыли струя.

2 ноября 1889

Я вновь отправился в запой -
И больше не поёт моя душа,
Зато я вытер с помутневших очей гной -
И убил в них глупыша!

27 ноября 1889

Я постарел, как не стареют люди
В течение всей жизни.
Сказал пока глупцу, но передал привет -
Паскуде.

15 декабря 1889

Душа моя,
Не смотри ты на меня…
Руками записи потискивая,
От ужаса потери взвизгивая.


7 января 1890

Недавно мысль посетила,
Что все стихи пишут пророки.
Судьба тайну от нас хранила -
Но поэты, видимо, жестоки.


10 марта 1890

Что может быть родней той плоти,
Что вкусил впервые?
Надеюсь, что Вы это не прочтёте,
Ибо тогда мои слова пустые.

13 апреля 1890

Я тут заметил, что именно алкоголизм Порождает философию.
А нарциссизм -
Принуждает к хладнокровию.

17 мая 1890

Перечитал спустя год, как завёл блокнот,
В начале я так спокоен наедине с собой.
Не знал и никаких хлопот,
И жизнь казалась мне смешной.

15 июня 1890

Случилось мне сегодня
Говорить с мальцом -
Эта молодёжь мне так чужеродна,
У них всё написано на лице злом.

30 июня 1890

Эх…Где вы, друзья мои неверные,
Что подсадили меня на смертельный яд?
Твари вы неимоверные!
Убили мой добрейший взгляд.

20 сентября 1890

Вы заметили - сколько слов
Сказано людьми про любовь?
И сколько написано стихов
От потери той любви.
И даже веками пролитая кровь
Не сравнится с числом любовной поэзии
Вопреки.


17 ноября 1890

Долго ж я искал красу
В чёрном одеянии.
И теперь бога я молю
О светлом созидании.

1 декабря 1890

Постоялый гость я
В омерзительных притонах.
Зато там узнал, что бесцельность бытия
Измеряется в уронах.

27 декабря 1890

Досадно стало мне сегодня,
Отправился я в лес.
Будучи мертвецом,
Взошёл в родимое мне поле,
Теперь, я кажется, воскрес.

Но чувствую, что близка моя кончина.
Страшно мне писать, с чего я это взял,
Ведь той ночной страшною картиной -
Мысли о смерти я нагонял.


17 января 1891

Смерть я вижу по ночам,
Меня зовёт с собой.
Не верю я своим очам,
Но манит тот путь злой.

Изувеченный труп всё показывает,
Всё бормочет, что это я.
Петлю мылом смазывает,
Хочет убить меня…

Гнилой человек ко мне пятится,
Зовёт с собой.
Я даже дал согласие
И обвил шею петлёй.

Чернота… чернота
И осколки внутри.
За окном мерзлота
И ярость в груди.

Уже смирился,
Погас ярый пыл омерзительной души.
Смерти поклонился.
Гнилой человек, ты меня утеши.

Кончу жизнь свою,
Она мне ничего не стоит.
Мир я этот лишь гною,
Пусть земля меня упокоит.


< записи обрываются, опросили соседей о том юнце>


-Добрый был парень,
Таких сейчас нет.
Он был лучезарен…
И впрямь…как свет.


-Случилось ему повстречать
Беспризорников тех городских.
И как бы сейчас не соврать,
Но я никогда не видел таких пустых.

-Помню, как я его на руках ещё качала,
Славный был малыш!
Мать его тогда пропала,
Тайну такую не утаишь.

-Крепкий был пацан!
Только позднее из синьки не вылазил,
Тем дурным душу он отдал.
И себя обезобразил…

-…Из тех людей,
Что помогут старушке сумку донести.
Глаза его пред смертью стали темней,
До Рая ему б доползти…

-Спустя месяц в городе его не признал!
Весь такой бледный и тощий
Словно умирал.

-Кончил жизнь свою в петле,
Земля ему пусть будет пухом!
Ещё два года назад бродил навеселе,
Но пред смертью пал он духом.

-За месяц до смерти в страхе он ходил,
Вечно оглядывался, искал кого-то на пути…

Папенька! Не отсылай меня
В чужие ты края.
Я буду служить, Вас любя!
Родную тоску и без того в душе храня.
Может мне в будущем
Суждено умереть,
Но только в отчем доме с отцом,
У постели дежурившем,
Что сможет слёзы мои протереть.
Что мне без Вас? -
Я погасну в тот же час,
Когда решите Вы махнуть рукой,
Чтобы проститься пред дорогою со мной.
Что же будет с Вами? -
Ядкий дым табака вдохнув губами,
Горечью наполните родную залу,
Прижмёте к сердцу моё одеяло,
Обо всех обидах позабыв.
Своё лицо от солёных капель Вы умыв,
Отпустите меня, как птенца,
Из родного дома на долгие года.
Знаю я, что разлука наша суждена,
Что без неё моя будущность бедна,
Что Вы обо мне заботитесь,
Что всегда за меня молитесь.
Молю и я за Вас Богам;
Кланяюсь годам
Ушедшим;
Прошу, чтобы были легки подошедшие;
И чтобы не туманили горечи взбредшие.

Я руки опустил,
Когда тебя не стало.
Я совсем забыл:
Что мир - это стадо,

Что сущность человека -
Честь и слава,
Что мы боролись полвека
За слёзы мамы.

Так не привычен мир без Вас.
Так пуст я не был никогда.
Я много Отдал бы сейчас,
Чтобы видеть Вас хоть иногда.

Любимая, будьте милостивы ко мне -
Не обделяйте своим ликом Вы во снах.
Я силуэт Ваш нарисую на стене,
Чтобы он всегда мелькал в моих глазах.

Я памятник воздвигну в Вашу честь,
Чтобы каждый знал мою богиню.
Я забуду про слово «месть»,
Продолжу добрый путь, что мы прожили.

И всё же теряюсь я без Вас.
Забыл про подлую людскую участь.
Я вновь невинен и даже спас
Свою поистине злую сущность.

Я мир давно таким уж не видал.
И лучше бы не видел.
Я бы про всё Вам рассказал,
Но в этом мире я бессилен.

Сердце болит
Уже при малейшем страхе.
Ах, как же меня злит
Бытие во мраке.

И как же хочется
Вернуться в родные дали.
И как же душа ломится
К тем, что меня терзали.

Так падок я на тех,
У кого нет грядущего.
Так нравится эмоции утех
С девами без будущего.

Я так поник и повяз в болоте,
Что уже родные не узнают.
Живу будто в мерзком анекдоте,
Где ожидает меня лишь неуют.

Я бы сердце отдал
Всем прошедшим годам
И песнь им написал,
Лишь бы любить я устал.

И устану когда-нибудь.
Только поскорей бы
Покинула мою грудь
Очередная пытка судьбы.

Я кричу ей сквозь хмурые леса:
«Помилуй, ты моя родная!
Давай твои обиды мимо пронеся,
Забудем, что я накартавил,
Эх, чума моя ночная!»

Но в ответ ни слова.
Неужели я так напортачил,
Что не услышала судьба меня снова,
Когда я лишь пред смертью замаячил?…

Не любил я Вас душой,
Только глазами.
Какого же головой
Пренебрегать сердцами?

Грязные дни проживая во тьме,
Призывал Вас окунуться в эту грязь,
Дабы мерзостью извне
Разорвать навеки нашу связь.

Только постоянно монологи
Прокручиваю я в голове,
Где оправдываю обидные слоги,
Что держал всегда в рукаве.

Но всё же мне отвратны Вы -
Пустышка белокурая.
И всё же разорвал любовные концы.
Прощай, гниль ты хмурая.

Насколько ж неразумны,
Бездушны люди,
Что не считают преступным,
Слово подобное ртути.

Одичавшие, твари дрожащие,
Услышьте ж моё гневное посланье!
Помните ответственности возлежащие
За чужие судьбы и их страданье.

Слово молотом пронзает по вискам.
Фраза жизнь губит навсегда.
Сердце ковыляет по церквям
После разбоя, ввысь восходя.

Ввысь восходя, надолго ли?
До дальнейших побоев.
Пока вы устами щёлкали,
Жертв ждал декаданс запоев.

Бумеранг подводит даже слабых.
На твоих глазах обидчик не увянет.
Помнится вкус жалостей малых.
После ножей в спину он так манит.

Тот, кто доверием проникся - подлец!
Кто смел словом обидеть - выродок.
Ночью ловит кошмары снов ловец:
«Кто же такое мог проектировать?…»

И ведь легчает на сердце.
И манит тьма.
После граммов 200 -
Сердце больше не пронзает стрела.

Посыпая голову пеплом,
Меня манила она -
Та, что ослепла,
Пока ждала меня допоздна.

И ведь огонёк в глазах угас.
Выгляжу не по своим годам.
Знайте, кто меня однажды спас -
Молюсь я о вас богам.

Тускнеют златые пряди,
Тускнеет и душа.
Жизнь будто на спаде,
Но не страшно, она не стоит и гроша.

Ковыляю… ковыляю под Вашим окном.
Как гнусно, что Ваше сердце под замком.
Иль приятно, что больше не повстречаю.
Надеюсь, что я Вас когда-то сломаю.

Сломаю, как Вы меня однажды.
Позабыли? Вам об этом скажет каждый,
Ведь делился горем я со всеми.
Но не спешите тянуться к диадеме.

Посему, что тайны Ваши мне известны.
Переживания здесь неуместны,
Потому что каждый из нас настрадался.
Только… кто больше раз ломался?

Разумеется, что моя королева.
Вам же плохо от чувств перегрева.
Перегорели… забавно видеть
Ваши страдания. Я ж мечтал Вас обидеть.

Только сам терпел крушение,
Как же славно человеческое мышление.
Что вот так, от любви до ненависти
Всего пару слов откровенности.

Этот стих должен был быть добрым,
Но оказался Вам подобным.
И пусть я кричу, и меня никто слышит,
Зато Ваш шёпот всех колышет.

There was a man who went to the moon.
He was flying on a spoon!
He attached feathers to it.
She fell down, oh shit!
He will be on earth soon.

Прощай, мой друг родной!
Пишу тебе письмо последнее.
Сгнил я в округе городской,
Ища мечту любви заветнее.

Был я предан даме одной.
Она вам знакома.
С нею познал я покой
И с ней же слыхал раскаты грома.

В любви клялась мне та дама,
Ища себе мужчину посолиднее.
Что же это за драма? -
Мир не видал безобиднее.

Посему и сердечная хворота
Меня быстро покинула.
Отчего ж тогда накрыла мерзлота,
Что темные мысли надвинула?

Да вот отвратны мне те дни,
Что ночь сменяют серым светом!
В сотый раз кричу: «Блесни!»
Вдаль всякому рассвету.

Рождён не в той временной петле,
В обществе прозван негодяем.
Бродил по улицам навеселе,
Хотя все мы друг друга взглядом гоняем.

Современный мир мне мерзок,
Я зачат был ране.
Всякий ко мне дерзок,
Ну станьте добрее, односельчане!

Оттого и серые тучи ползли
На златые пряди.
Оттого и печальные мысли зацвели,
Что убить себя кстати.

Ну здравствуй, товарищ мертвец!
Покалечила жизнь меня знатно.
Собирал я обломки колец
Не сбывшихся свадеб досадно.

И так же досадно прошла юность моя
За бокалами разных сортов яда.
Не мог отказаться я от питья.
Стопка. Горечь. Девица. Ламбада.

От ближайшего бара
До мутной головушки
Слышался запах перегара
От моей кровушки.

Под затуманенным разумом
Жизнь казалась без забот.
Пропил я рожу голубоглазую.
Дал себе звание «патриот».

Этот яд сводил меня с ума.
Враги злорадостно ухмылялись.
Судьба - свинцовая кайма,
К такому атрибуту с тобой склонялись.

От всей души, дорогой друг,
Тебе благодарен,
Что отгонял от меня стаи гадюк,
Пока я еще был лучезарен…

И не менее признателен за то,
Что ты не вкушал этот яд со мной,
Хоть я и сам от тебя отрёкся, зато
Ты не приходил ко мне со своей бедой.
Это было бы очень не кстати.

Был я тем пареньком,
Что родом из посёлка.
Стал я спившимся москвичом,
Ликом гадкого утёнка.

Но, приятель…я сгнил! Сгнил! Сгнил!
И буду гнить в могиле.
Все обиды отпустил,
Но не забуду тех, что меня судили.

Прости меня, товарищ.
Помяни хорошим словом, недруг.
Готовьте мой саван, души кладбищ.
Дамы, забирайте мой жемчуг.

Забирайте всё, что есть,
Но не забудьте пустые надежды.
Отдаю вам свою лесть.
За мною вы доешьте.

Силуэты… повсюду силуэты!
Гонение из моей же головы.
Изгнан, я изгнан! Раздеты
Мои мысли, обнажены.

Шляюсь из угла в угол.
Ужас! Меня наполняет.
Сбежать бы от этих пугал,
Да вот кто-то мои ноги пеленает.

Взор на потолок я поднимаю,
Там чёрные мотыльки.
Может в них я узнаю -
Румянец твоей щеки?

Настолько мольбами о встрече
С тобой я пропитан,
Что уже просто по-человечьи
Я всеми прочитан.

Как открытая книга
Иль её ничего нестоящая страница.
А рассудок, гляди-ка…
Только при мысли о тебе косится.

Но силуэты… они все тебе подобны.
Прости и прощай, Ленор!
Той красы закаты, что загробны
Уже не память, просто вздор.

Грязная совесть
Меня сгубила!
Моей жизни повесть
Её оповестила,
Что я подлец,
Обманщик,
Страшный лжец,
Вор карманщик,
Несу на спине крест
И груз, ошибки
Ценою в жизнь! Лесть
И кнут - мои методы шибки.
Только совесть гнилая
Уже не страшна,
Боюсь я воду сливая
Услышать слова:
«Одумайся, тварь!
На домах ветра,
На тебе гарь -
Вытри копоть у рта
И слушай дале!
Копьём сбивая
Людей в квартале
Словно колёса трамвая,
Ты ценично улыбался,
Ведь приязнь к убийству
Зародилась, пока ломался
В детстве, когда по-английски
Уходила мать, оставляя
Кровавое тело убирать,
Тебя одного размышляя -
Как же совести выживать?
Ответ не находя,
Губил невинность
Прыжками мяча
По трупу, наивность
Уничтожая. «Убийца!» -
Кричал ты в водяной слив.
«Ванная нынче гробница!» -
Шептал, руки опустив.
Тебе теперь и впрямь страшно
Слышать из слива в ответ слова.
Но неужели тебе не важно,
Что запачкана на век твоя голова? -
Стал атеистом, презираешь бога?
Или тебе страшно верить в ад?
Чувствуешь себя вечно убого?
Или собираешь мысли невпопад?
Ты и впрямь циничен.
Холодность ведь возвысил выше
Всех чувств, хоть и безразличен.
Но хоть какое-то чувство тебе ближе.
Больно слышать правду,
Ведь знаем её только мы,
Что ждешь пощаду,
Но я беспощадней чумы!
Ты с первых слов узнал меня,
Холодным потом весь покрылся.
Мания преследования мучает тебя,
Ведь я здесь навсегда укрылся.
Я то тело, которое на помощь звАло.
Я тот человек, что запачкал твою совесть.
Я там, где немало убийц побывало.
Я тот, кто решил закончить твою повесть.
Я проведу тебя в неземные дали,
Поведаю божественную комедию наяву.
Покажу место, куда бы меня забрали,
Если б упокоили мою голову…»
Откуда ж эти слова в моих мыслях?!
Да я вот много лет представлял,
Как поведает мне их в литургиях
Тот труп, что мне страх всегда нагонял.
От мыслей дрожью и холодным потом
Я покрылся. Решил, что пора в ванную
Сходить умыться. Душ мне на язык мёдом
Казался. Зашёл. Умылся. Нежданную
Картину увидал. Хотя.. Всегда её
Представлял. Только скорей туманную,
Нежели наяву.. Но не зря меня чутьё
Преследовало. Только вот снова
Холодным потом я покрылся.
Услышал голос. И понял с полуслова,
Кто в ванной появился…

Папенька, милый!
Мне из ночи в ночь
Голос хриплый
Пророчит - «прочь».

Мне силуэт его
Являлся лишь раз.
Принял за своего,
Да спросил - «который час?»

«Двенадцать уж как...» -
В сомненье ответил силуэту.
Мне казалось, что я буерак
И во мне застряли страхи поэта.

Я в ужасе бежал из дома,
Босые ноги не жалел.
Не хватало мне еще и перелома,
Как декабрьский снег весь хрустел.

Бежал прочь, как силуэт пророчил,
Туда, где ночная вьюга меня несла,
Где фонарь страшную рожу корчил,
Где не хватало нагрудного креста.

Где природа не улыбалась,
Лишь нагоняла животный страх.
Где она презрительно ухмылялась,
Разбивая надежды сбежать в крах.

И вот я бегу по декабрьскому снегу,
И вот он хрустит моим скелетом.
И бежать мне боле не к спеху.
Уйти здесь невмочь даже атлетам.

Из этого кошмара сбежать -
То же, что и немому кричать.
Никому не удастся растоптать
То, что с тобой пытается в смерть играть.

Но слышен выстрел! Это папенька -
Меня пытается спасти?
Иль слышна громовая капелька,
Что пытается меня от истины увести?

Но все же я бежал на тленный звук.
Каркал ворон. Деревья срывал ветер,
И хоть у деревьев не было рук,
Они не поддавались ему в тот вечер.

Вся вроде ожившая картина
Показалась мертвой в тот же миг.
Попадали ягоды - это рябина
Не смогла держать посмертный крик.

Дорога казалась бесконечной,
Но я чувствовал, что рядом.
Ни единой души встречной,
Неужели я насолил гадам?

Сквозь деревья я прошел,
Вышел на поляну.
На ней кто-то снег мёл,
«Это я горланю» -

Ответил силуэт. Нет! Нет!
Лицо исказилось в страхе.
Я же бежал много лет! -
Чтобы снова встретить его во мраке?

Я же шёл на спасенье,
Сбежал из дома,
Чтобы увидеть это виденье,
Что словно нож у горла -

Грозило мне каждый день,
Спать не давая, что когда засну,
Убьет меня в досуге тень,
Удержав 9 дней в псином корму?

Но я же бежал прочь,
Как просил тот силуэт.
Я же повёлся в эту ночь
На сонный бред.

Сам себе поставил я капкан,
Сам же наступил в него.
Какой же я болван,
Но ведь и без того -

Стою я пред страшной тенью,
Глядя своему кошмару я в глаза.
Выгляжу охотничьей мишенью,
Как птице кажется стрекоза.

Не молю уже бога о помощи,
Да и не слышал мольбы никогда,
Не оттого ли твари ноющие
Ждут моего смертного суда?

Им на радость и ухмылки
Тень приблизилась ко мне,
Чтоб забрать меня за все ошибки,
Что казались ей извне.

Достав деревянную косу -
Обернулась смертью тень.
Ночь близилась к утру,
И я шагнул на посмертную ступень.

Сколько же лет силуэт выжидал,
Чтоб в страхе я жил,
На заботы не клал
И рассудок не пропил.

Сколько же шансов мне было дано,
Сколько ж жалел я себя.
Да вот смерти уже все равно,
Что осознал я все, в тот мир зайдя.

Но все же обернулся,
С лесом я простясь.
И всё же ухмыльнулся.
Дома бодрым я проснясь.

Я о вас уж позабыл,
А вы сюда зачем пришли?
Не уж то охладить жаркий пыл
Вашей омерзительной души.

Я о вас уж позабыл,
Но Вы мне всё про воспоминания.
Мой мир из-за Вас когда-то сгнил,
А вы мне что-то про любви заклятия.

Я о вас уж позабыл,
Мир без вас давно не гниль.
Разум пылкие чувства сломил,
И не нужна мне боле бутыль.

Я о вас уж позабыл,
Пустует в той усадьбе кровать,
Пустую я без любовных сил,
Но мне удобнее Вас забывать.

Я о вас уж позабыл,
Я же сказал, что прав,
Не о вас я ночами ныл,
Руками губы прижимав.

Я вас сильно любил
И дьяволу сердце отдал,
Мне вечным заточением грозил,
И я просто Вас любить устал.

Мил мне Ваш облик до сих пор,
Но неужели Вы не понимаете -
Даже Эдгар По забывал свою Ленор,
А вы моего сердце жаждите?

Я и впрямь страдал,
Но Вас забыл.
А тебя только сейчас накрыл накал
Любовных шил?

И все же, я Вас позабыл,
Но Вы сюда пришли,
И я вновь Вас полюбил,
Но лети, моя птичка, лети.

Все, что было - окупилось
И трижды продалось.
На аукционе слово совесть лупилось,
Что слабостью звалось.

А в нашем с Вами мире
Любовью пренебрегали.
И знали, что без нее вымрем,
Так зачем же эти речи задвигали?

Мы все постоянно пачкаем
Человеческое чудо.
За день смерть скуриваем пачками -
Любители смрадного блуда.

Струёю дорогого бензина
Тела поливали.
На лице отображается щетина
Людей, что меня убивали.

И вернуться в прошлое нельзя,
Но буду помнить постоянно,
Как губили меня «совести» князья,
Пытаясь найти хоть каплю изъяна.

А совестных то любят
Те же «совести» князья?..
А их то хоть лупят?
Иль почитают «Фамусовы» дядья?

Чацкие то существуют?
Иль только «Герасимово» стадо?
И ведь все при виде князей ликуют,
Хоть и порождается страха чадо.

И мысли мучают,
Что убил бы, ведь самого убивали,
Но подсознания глубинка дремучая
Решила, что совестным меня прозвали.

Так подался я течению,
И Вас я позабыл.
Так сказал я отражению,
Что пора доставать из спины сотни вил.

Экзамен жизни я прошел,
И ошибки я учёл,
Но страшные зачёты -
По головушке миномёты.

Я ребенок в изрезанном теле,
Кого так многие хотели,
Но был искренен я только перед Вами,
Захороните меня рядом с мечтами -

Что были закопаны живьём,
Что Вы пронзали так долго копьем,
Из-за которых я так долго экзамен писал,
По всем пунктам незачёт, я точно сдал!

Но экзамен это иль каторга?
Смерть иль радуга?
Проваленный путь иль земная слава?
Мои кости под ногами иль лава?

А что такое сдатый экзамен?
Повешенный сын папин?
Иль может грязная совесть?
Печальная повесть?

Где мой экзаменатор, Вселенна?
Моя жизнь после экзамена тленна!
Я остался совсем один-одинёшенек,
Слеп, как новорожденный котёночек!

Я соврал, по правилам экзамен я сдал,
Но не по совести, для себя я пал.
Пал навсегда, сколько ж мне стоил зачёт?
После самостоятельных мой разум падёт.

Но падать дале некуда,
Меня разрушила обмана молекула,
Когда требовали предательства!
Я пошел на это подстрекательство..

Пошел, какой ценой?
Я уничтожил вокруг все собой.
Совесть меня покинула, уже после
Первого от злости бокала разбитого.

О чём уж дале говорить?
Не уж то земные правила боготворить?
Да я клал на них! -
Огромных на себя обид.

Пролог кончины моей:

Зато с красным аттестатом я на крыше стою,
Ничего уж боле не прошу, правилам не противостою.
Либо ты, либо тебя,
Запомни, чистое дитя.
Не совестен я пред собой,
Ведь был озабочен заданиями горой.
Прощай, раз и навсегда,
Меня здесь запомнили на никогда.

Голубые глаза потускнели за неделю,
Но счастлив я, что жизнь видал,
И теми же очами наблюдая тлею,
За тем, как я себя сломал.

Благодарен я судьбе своей,
Что свела меня с тобой,
И волен только ей,
Но не видал я жизни золотой.

И не видал я на этой земле
Чистых дев и невинных душ,
И не обидно за это мне,
Ведь смеялся над толпой клуш.

И еще век просмеялся бы,
Но скупо от потери разума,
И все ко мне грубы,
Может, за рожу синеглазую?

Осень поедает меня,
Барами голову кружа.
Портвейном кровь запивая с утра -
Удается забыть мне о серости дня.

И впрямь - мир ярче под зельем,
Будто мы от дьявольского яда крепнем.
И все мы от мысли о вине тлеем,
От вида водки преем.

Товарищ, не подскажешь? -
Что стало с нами, почему зелье уважишь?
Ты без него не пляшешь?
Без него спать не ляжешь?

Ну и духоту я развёл,
Но мой мир от яда этого отцвёл!
И мой товарищ, что ко мне пришёл -
Первым делом наличие вина учёл.

Наши жизни стали тоннами навоза,
Грязи, похоти и психоза!
Литр перегара до меня донёсся -
Смердит и воняет отбросами.

Отбросами общества,
Что уже наши достоинства.
И мораль под дрянь перестроена -
В деревенской церквушки ее тело упоено.

Так тяжко мне ещё не было,
Мерзость, мерзость от самого себя!
И от обидчиков лепета!
Без груза не знаю уже и единого дня.

Груза, что несу за спиною,
Что берегу, как зеницу ока,
Что день за днём называю мною,
Пора бы убить в себе холопа.

Давно пора избавиться от слабостей,
Забыть про боль,
Знать только о радости,
Усыпить в сердце коль.

Хватайся за руку мою смело!
Я потащу тебя на дно,
Ведь так и не успело -
Избавиться от слабостей оно.

Оно - отчаянье,
Оно- презрение,
Они - что не знают раскаяний,
Они - что не дают спасения.

Спасение, в чем я нуждаюсь неделями,
В чем вижу смысл жизни,
Но не проявляю я усердия -
Мне все так же, как и я ненавистны.

Папенька, что со мной?
Толь - осенняя хандра,
Толь - сердца зной,
Но боль близка.
И предо мной
Зорит издалека.

Я в ужасе, страхе!
Я так не хочу умирать, тогда
Почему ж меня в петле размахе
Так привлекает эта беда?
И ковыляю я за веревкой в рубахе,
Когда мне в панике сопротивляет стопа.

Но тот час же несусь за таблеткой,
Неужели я жить хочу?
Неужели гонясь за болью редкой,
Я с другой соскочу?
Неужели я рукою меткой,
Себя петлёю не скручу?

Не уж то я слаб?
Иль жизнью энергичен ?
Иль может кончины моей масштаб -
Так поэтичен.
Но точно знаю, пап -
Я не эгоистичен.

Но субстанция у меня на столе -
Это мыло, веревка. Петля.
И хожу я не по острию ножа, а на игле.
Поминайте мечтателем меня.

Я устал и больше не могу -
Скитаться по замкнутому кругу,
Речи изливать пустым! Бездушным!
Чертям вблиз дома опушки.

Собачий вой сдерживать по ночам
Уже невмочь. Я скучаю по вашим очАм!
Корю, сильно корю себя,
В разгулье в руках лезвие держа.

И теперь уже даже не стыдно
От дев до дев гулять. Видно
Мне не приходилось до сей
Орать ‘товарищ, вино в меня лей!’.

И не приходилось мне так тяжело,
Но не брал я себя на слабо -
В муках вечных прожить остаток
Дней моих. Припадок.

По ночам я не только плачу,
Но и мертвый взгляд в окно прячу,
Туда, где уже серая листва,
Туда, где погибает моя тоска.

Туда, где Родина меня давно спасла,
Где провел я детство. Где маска не нужна,
Лишь грусть души еще наивной,
Что вселенна утопит в листьях хвоИных.

Где матушка природа к себе прижимала,
И ночами грозными ругала.
Где папенька лес меня жизни учил -
А я его стихами боготворил.

Но все же Родина меня угрюмит.
И мысль о переезде губит -
Что я так и не станцую декаданс
С любовь моей первой. Она прованс.

Последним писком души моей станет
Предсмертная записка, что канет
Слезами теплыми по щекам,
Что я уже так долго не выжимал.

Пролог кончины моей:

Я погибну, и мир со мной -
Затмится темную зарею.
И вместо меня, вместо мира сего
Станцует вам смерти дирижер.

Воспоминания лупят
Груду мёртвых душ,
Среди них половину губят
Прогнившие, милых туш.

И плачет моя нимфа,
В сторонке наблюдая.
Запомнив часть мифа,
Что обо мне слагают.

Сравнивая слагания,
Она страдает.
Губы прикусывая,
Меня забывает.

И усопшие пылают
Огнем предательств,
В девятый круг ссылают
Бесов корательств.

И что бы не говорили мои уста -
Я вам по прежнему верен,
Пытаясь забыться во снах -
Озабочен вами, но чувствами скверен.

Я позабыл о вас, да о любви,
Мир без вас уже не гниль,
Но во снах кричу - 'милая, не уходи!',
Выкину-ка я бутыль.

Сны даруют надежды,
Что на утро заставляют вешаться,
Я так и не выбросил вашу одежду,
Ненавижу вас! Но начинаю мешкаться..

По утрам хочу к вам,
Но вы меня больше не трогайте,
По утрам кричу, что память продам,
Но вы меня не слушайте.

Со слезами на глазах вою, что больше не засну,
Ничего хуже , чем утро я не припомню, сигарету затяну,
Я память продал, да вот кто-то мелькает в мечтах,
Я сам себе о любви соврал, да вот хYёvo жить во снах.

Люди молятся святой Марии
И читают отче наш,
Но этот мир - некрофилия,
Мы меняем еду на баш.

У нас стеклянные глаза,
Мы не видим мира явно,
Но мы разбитая ваза,
Что склеивается плавно.

Ты волшебный идеал моих фантазий,
И любимец моих бессонных проклятий,
Ты танцор монотонных объятий,
И постоялец моих когда-то русых прядей.

Тобою я разбиваю сердца других,
Ведь ношу тебя в своём от посторонних,
Ты главный средь потусторонних,
И ты причина моих встреч отменённых.

Мне вскрыли живот,
Достали все внутренности,
Дали кличку - 'скот',
Поплатился я за глупости.

Ценою счастья стало сердце,
Не вернуть обратно,
Да и некуда деться,
Ах, хороша была плата.

Я бы никогда не согласился,
Да и не соглашусь больше,
Я бы не платил и резвился,
Жил, не зная о ноше.

Дальше некуда,
Боль стала землёй,
Уходящей из под ног повешенного,
А люди, люди стали скукой.
Любовь моя оказалась замешанной,
Замешанной в делах, что стали мукой.

В сучьи дела я не сувался,
Не предавал,
Медленно сдувался,
И ведь морали в себя я вчитывал,
Чиста совесть умершего,
Чиста моя совесть,
Но теперь вокруг меня только горечь.

Все позабыли о моей любви,
Даже она - мой когда-то смысл жить,
Я бросал в стену свою голову, книги,
Я бросался сам, но отчаяние не слить.

На истерики никто не бежал,
Все забыли,
Пришли только медики,
Дверь в психушку для меня открыли.

Я слышал, как израненные души ныли,
Всем пытался помочь,
Запихнули мне в рот таблетки насильно,
Нести мне этот груз невмочь...

После выздоровления семья
Встретила с ухмылкой
Меня, - 'даже тут не рады',
Подумал я. Стал для всех подстилкой.

Теперь на лбу у меня набито клеймо,
'Танец мазохиста в мире блуждающих',
Сяду-ка я в авто,
Удивлю работников морга.

Я исчерпал в этой жизни всё,
Она напоминает мне колесо,
Шило в шину,
Не останавливай машину.
Летим, капитан, на давно,
Забывшуюся гордость, заодно
Прихватим в салон рта полость -
Отмоем от гнили,проверим на ломкость,
Да крикну я всевышнему:
'Не придирайся к лишнему,
Там, где грязь -
Запаса не бывает, понял, князь?'
Он колко ухмыльнувшись,
По облаку кувырнувшись,
Прошёл три шага,
Да снёс меня одним махом,
Сказал, что я не прав,
Что опыт его потерпел крах.
А я, испугавшись суда страшного,
Ушёл отсюда, да походкой важною.
Эх, былины б мне на смерть читать,
Да время всё равно уж надо скоротать,
Поеду-ка я, на острова памяти,
Раздам каждому по грамоте,
Да спрошу, где они пропадали,
Зачем же пудрили мне мозги, гадали,
Я не из тех, кто тормозит педали,
Раз уж шило в шину, то и в дали.
Приду с хитрыми намерениями,
Подставлю, хвастаясь знамениями,
Мол природа наделила тело,
Но это и не ваших рук дело.
Запутая острова,
Затоплю их, да спущу смех палуба.
Думаю мы отлично справились,
Да и славно так помаялись -
Вернусь-ка в реальный мир,
Может, жизнь уже не колесо, а монастырь?

Надеждой окроет мгла,
В сотый раз, повторяя слова -
'Извини, извини, я люблю тебя!',
И всё не так уж плохо, но голова...-
В неё вставили несколько пачек гвоздей,
Пред извинениями забив ещё семь,
Вкрутив отвёртку, разворошили темень,
Но я не поверю, что стал теми,
Об кого ноги вытирать дозволено,
В кого плеваться положено,
Теми, чьи души считают ложными,
А любовь посмешищем непреложным!
Но надежда! Она же живёт во мне всегда,
Ох, погубит меня моя доброта..
Но когда-нибудь это будут ценить
И откроют в свою душу врата,
Не заплевав мою, всегда любить.
Глуп тот, кто любезен, когда ему удобно,
Но свинье - грязь подобна,
И бумеранг заснувши на время,
Пронзит тебя словно Пушкина поэма!

'

Прошлая осень убила меня,
Декабрь развалил на части,
Январь меня казня -
Раскрыл все масти.
Я тяжелее не видал,
Лишь чумовые танцы,
Я бы врагу пожелал,
Дак это он меня отправил в пляски.
Слёзы я уже не выжимал,
А сдерживал,
Запястья выжигал,
Вены придерживал.
Я умер внутри молодым,
Я потаскан,
На руках швы,
Вернуться туда, где был заласкан,
Да не пустят уже никуда,
Меня не ждут,
Я оставил родной дом навсегда,
На руках порезы жгут.
'Любимая моя!' -
Вою по ночам,
Пригрей меня!
Груз на плечах.
Я поник в bляdках,
Я поистине испачкан,
Я как бабка горбун на грядках,
Ниже некуда, я потрачен.
Дамы на ночь моё наслаждение,
Наслаждайся грязью,
Я поддался органике курению,
Я вязну в грязи, я стал мразью.

Поэзия не знает тишины,
Если ты поэт - то не молчи!
Слушай и вечно говори,
Мол не знаешь ты любви,
Что всё вокруг бардак,
Нет совести, стыд, мрак!

Не можешь ты закончить это дело,
Новые мысли, стихи, поэмы,
Всё это наполняет лишь тебя,
В мире, где нет мечты понятия,
Где грязь цель страдания,
Где омут место обитания.

Спрячься в шум иной,
Останься наедине с собой,
Не отвлекайся на людей,
Размышляй, реализуй, пиши,
Скажи себе сейчас "твори!",
Мир заиграет новыми красками, лишь посмотри....!

(один месяц)
Я не верю! Это сон! Мне больно, меня изнутри уродуют,
Я сплю! Я пьян! Меня вертит, мои вены лезвия оприхододуют,
Я колачиком свернулся на кровати,
Слёзы из меня скорее выжимайте!

Я так хочу обратно, лишь к Вам, лишь к Вашим рукам и греться!
Хочу к Вам в дом, спать в обнимку, но
больше от Вас никуда не деться.
Обнимайте меня крепко, не отпускайте,
Сдавите все мои органы, но не бросайте!!

Из меня выходит последний стон пред жизнью гробовой.

(два месяца)
Я живой?
Из моих уст льётся лишь гной,
Я не верю в своё существование,
Не могу больше держать молчание.

Я Вас сильно любил и люблю,
Я посажу и в честь Вас назову коноплю,
Я бред несу,
Но я любовью к Вам себя гублю.

Мне бы хотелось написать больше,
Но мои воспоминания о тех временах со временем стали тоньше.



(три месяца)
Вы не поздравили меня с днём рождения,
Я прождал весь день, потерял знамения,
Честно, я ждал до ночи следующего дня,
Я плакал, меня ломало, по вискам колотя.

Я возненавидел Вас в сотый раз,
Клялся, что это последняя надежда на Вас,
Я выдавливал весь свой негатив,
Но убежал, так Вас и не разлюбив.


(четыре месяца)
Где же ты, обещанная тень ожиданий?
Когда же меня уже накроешь пеленой своих недостраданий?
Я дрожу при виде Ваших приспешников,
Я так жалею, не могу терпеть эту борьбу неизбежную.

Я плачу при виде открытого окна Вашей спальни,
Я боюсь, что Вы там с парой, и ко мне уже лояльны.
Мне хочется к Вам в объятия плакать, обо всём позабыть,
Но только с Вами быть, только больше о расставании не говорить.


(пять месяцев)
Вы наверное уже умерли,
Ведь совести пробоины замучили,
Я вас всё же проклинаю,
Но воспоминаниями сердце питаю.

Не покидайте мой склад памяти,
Без вас он, как ребёнок без матери,
Я о привязанности забыл,
Да вот всё же приуныл..

(шесть месяцев)
Все лучшие моменты я насильно позабыл,
Я выжил, где-то плачет мой некрофил,
Алкоголь я не пил и не пью,
Но эту 'боль' я заглушу.

Я о нашей истории уже не говорю,
Я стал мудрее, раз молчу ?
Сквозь слов Вы пролетаете,
Но диалогу вы уже, увы, не помогаете.

(семь месяцев)
Я повидал других прекрасных дам,
И каждой отдавал себя лишь грамм,
Но то, что я прожил с вами -
Увы, я больше не видал.

А ведь мне всего лишь нужно в те времена,
Прочувствовать, остаться там навсегда,
Любить Вас и быть любимым Вами,
Не расставаться никогда, поддаться чувствам, как цунами.

Вы испортились, Вы не та дама,
Что вытащит из капкана,
Ты пуста без меня,
Ты мне больше не нужна.

(восемь месяцев)
Я врал?
Но я ведь и впрямь при виде вас падал,
В пьяном бреду вы в голове,
Отпечаток моего кулака в стене.

Случайный связи,
Я впал во все грязи,
Я врал, что забыл,
Но я врал, что любил?

В глазах соль,
В сердце боль,
Я пьян, но не любовью,
Я захлёбываюсь, но не кровью.

Я стал садистом для человека, что мною дорожил,
Я его бросил, я его вами звал и пулю в него всадил.

Как же хочется остаться наедине с собой,
Надоела эта ржавая рутина, как запой -
Вращая по новой эти дни,
Забирает всё самое лучшее на моём пути.

То ли стать оторвой,
Чтобы не переживать своеобразные "запои",
То ли остаться в мечтах,
В окутанных гладких стараниях.

Надоело всё это, хочу путь поэта!
Но свой одноразовый, не задумываясь об этом -
Сидеть на просторах интернета,
Убивать время, глядя на небо.

То ли хочется заняться собой,
Духовное саморазвитие - отличный рутинный "запой"!,
То ли с друзьями, сидя дома,
Играть на картинных разводах -
Рисовать одно и то же,
Но с аккуратной осторожностью...